Андрей Ганин - Атаман А. И. Дутов
В ноябре – декабре 1917 г. противники Дутова не имели четкого представления о его слабости, к тому же они были дезинформированы сведениями, поступавшими из Оренбурга, в частности информацией о наличии у Дутова до 7000 казаков. На самом деле против красных Дутов мог выставить не более двух тысяч человек, включая стариков и молодежь, этих сил явно не хватало для борьбы с окружавшими Оренбург большевиками, в связи с провалом казачьей мобилизации можно было рассчитывать лишь на добровольцев и учащихся военных училищ. Как позднее отмечал сам оренбургский атаман, «в то время у меня было 2 конных полка, 2 батареи, юнкера и школа прапорщиков»527. Сам он оценивал свои тогдашние силы в 3000 человек. По наиболее умеренным подсчетам советской стороны, Дутов к концу 1917 г. мог выставить около 2500 штыков и сабель528. Небезынтересно, что в советской историографии фигурировала и цифра в «15 000 хорошо вооруженных и обученных бойцов», имевшихся у Дутова529. Преувеличение составило примерно десять раз. Большинство боеспособных казаков еще не вернулось с фронта Первой мировой войны, а возвращавшиеся, как уже говорилось, не хотели снова браться за оружие, т. к. новая власть еще не успела проявить себя и воевать по их представлениям вроде бы было не за что.
Большевики очень боялись гипотетического соединения Дутова и Каледина, на что в ноябре – декабре 1917 г. ни у Каледина, ни у Дутова просто не было сил. К тому же за дальностью расстояний какое-либо взаимодействие было практически невозможно. Тем не менее попытки координации действий предпринимались. Так, в ноябре 1917 г. в газетах сообщалось о телеграмме Каледина Дутову с предложением выступить на соединение с ним530. Каледин 5 декабря отправил в Оренбург мощный радиотелеграфный аппарат «такой силы, чтобы установить связь Оренбурга с Доном»531. 6 декабря донской атаман просил сестру милосердия М.А. Нестерович передать Дутову, что надеется на союз с Украиной для общего удара по большевикам. По данным современного московского исследователя А.С. Кручинина, Каледин рассылал оперативные документы также и во 2-ю Оренбургскую казачью дивизию, застрявшую в эшелонах возле станции Филоново – недалеко от границы Донской области532. Известна недатированная телеграмма Дутову товарища донского атамана М.П. Богаевского, ошибочно названного при публикации этого документа генералом: «Немедленно командируйте в Новочеркасск своих депутатов на совещание представителей войсковых правительств по важным вопросам текущего момента»533.
Более реальными представляются планы координации действий Дутова с непосредственными соседями оренбуржцев – уральскими казаками, однако документы об этом относятся к январю 1918 г. – более позднему периоду, когда на Южном Урале уже шла ожесточенная борьба с большевиками. В частности, удалось обнаружить внешне неприметный, но интересный документ – удостоверение капитана Апушкина, выданное ему Дутовым 13 января 1918 г. и заверенное печатью Войскового штаба Оренбургского казачьего войска. В удостоверении сообщалось, что «предъявитель сего, капитан Апушкин, был на Дону, прибыл для связи в Оренбург и теперь отправляется в Уральск для формирования партизанских и добровольческих отрядов, что удостоверяю своей подписью. Прошу об оказании полного содействия. Полковник Дутов»534. Из этого документа следует, что Апушкин был связным между Новочеркасском, Оренбургом и Уральском. Таким образом, эти центры в конце 1917 – начале 1918 г. по мере возможности пытались координировать свои действия. В Забайкалье есаул Г.М. Семенов планировал «обезопасить Сибирскую магистраль и организовать боевые силы в помощь ген[ералу] Дутову»535. В начале января 1918 г. Семенов направил к Дутову офицера Февралева536, однако последний был арестован в начале своей миссии на станции Песчанка (судя по всему, в районе Красноярска)537. Сам Дутов также пытался поддерживать связь с Дальним Востоком. В частности, в ноябре 1917 г. он направил Войсковому атаману Уссурийского казачьего войска Н.Л. Попову телеграмму с осуждением действий большевиков, захвативших власть в Петрограде, и призывом поддержать Временное правительство538. По всей видимости, в налаживании связей с лидерами других казачьих войск Дутову помогли контакты, установленные еще в петроградский период его деятельности.
Регионом, который постоянно интересовал Дутова, являлся Туркестан. В конце 1917 г. Войсковое правительство командировало в Самарканд и Коканд хорунжего Полюдова с задачей поднять восстание против большевиков и установить связь с местными антибольшевистскими силами. Полюдов в дальнейшем вступил в Туркестанскую военную организацию, выполнял различные опасные поручения, в том числе по организации отделов в Черняевском и Аулие-Атинском уездах, содействовал побегу из ташкентской крепости полковника И.М. Зайцева, а в августе 1919 г. возвратился на Урал539.
Дни 16–18 декабря ознаменовались безобразным пьяным бунтом в Оренбурге, где произошел разгром винного склада, на котором хранилось около 40 000 ведер (ведро – мера объема, равная 12,29 литра) спирта. Предыстория произошедшего была следующей. Городские власти по предложению губернского комиссара Н.В. Архангельского во избежание пьяных погромов, прокатившихся тогда по всему Уралу, занимались уничтожением запасов спирта путем их слива в р. Урал, однако после того, как слив был по решению председателя Комитета спасения Родины и Революции В.Ф. Барановского приостановлен, труба от избыточного давления лопнула и началась утечка спирта, оренбургским властям пришлось столкнуться с крайне сложной ситуацией, грозившей массовыми беспорядками и хаосом в городе, притом в канун большевистского наступления. Казаки 5-й сотни 4-го Оренбургского казачьего запасного полка, вызванные для охраны растекшегося спирта, вечером 16 декабря перепились. Новый караул поступил точно так же. После этого к месту утечки потянулись местные жители, началось разграбление склада, вспыхнул пожар. 17 декабря место происшествия посетил Дутов, в тот же день выступивший перед Войсковым Кругом со своими предложениями о мерах воздействия на мародеров. Конная милиция смогла разогнать толпу, однако весь день по городу ходили массы пьяных людей, 17–18 декабря в городе закрылись магазины, рестораны, театры и кинематограф. Лишь опираясь на казаков-стариков из ближайших к Оренбургу станиц (в основном из Павловской и Сакмарской), мобилизовавших все мужское население от 22 до 55 лет, Дутов сумел пресечь угрозу массовых беспорядков в городе. Всего в город прибыло около 2000 казаков. Вместе с тем разграбление склада продолжилось и позднее, причем от неумеренного употребления спиртного и других причин погибло около 210 человек540. В советской историографии в провоцировании погромов был обвинен сам Дутов, поскольку именно он, прекратив погром, смог укрепить свои позиции541. Оренбургский атаман считал, что, наоборот, именно «большевики перешли к излюбленному приему: спаиванию темной массы, организовали пьяный бунт»542.
